Блог кулинара

фoтo: Нaтaлия Губeрнaтoрoвa

Пoлучaeтся, чтo вaс ждaли, нaдeялись, xoтeли бы видeть, нe нужнo игрaть сoтни рoлeй, рaбoтaть, рaбoтaть, рaбoтaть… Гeoргия Тaрaтoркинa тo, чтo былo — этo чувствo мeры, тaктa. Рeaльнoгo, нeпридумaннoгo интеллигентства. Он всегда старался занять как можно меньше места, как это всегда стеснялся самого себя. И это было так мало, теперь кажется,… И так много!

Это какое-то чувство врожденного благородства. Вот, сидя с прямой спиной, сказал тихо, никуда не спешите. Никогда не повышает голос. Может, потому и слушает его дыхание, ловишь каждое слово.

От такого человека никогда не будешь ждать, интриги, удары в спину. Ольга Остроумова сказала о нем: он был рыцарем театра. Ну и что там еще нужно поговорить.

Это был замечательный художник. Начал, как Раскольников в «Преступление и наказание». Помнишь эти его глаза — болезненные, лихорадочные, безумные? Помните эту неугасимую страсть, угрызения совести? Художник — герой. Если на сцене «Гамлет», значит, Гамлет, если «Борис Годунов» — царь он, «Сирано де Бержерак» — ну конечно, а кто второй! Совершенно неконфликтный в жизни, на сцене Тараторкин было испепеляющей энергией. И при этом Каренин — кто, если не он. Иван Карамазов…

Большой актер, щедрый человек. Светлая память.

Виктор Сухоруков: «Да, есть незаменимые, Тараторкина не будет»

— Теперь спектакль «Римская комедия» имеет успех, уже без него. Это говорит о том? Что незаменимых нет? Что есть незаменимые — Тараторкина не будет. Все мы заменимые, только фамилия меняется, меняется характер, отношение к работе — все остальное. Только не будет Тараторкина.

Как ни странно, на сцене, играют свою роль, мы друг на друга смотрели не актерскими глазами, а именно человеческими. У нас не было соперничества, конкуренции, потому что мы были антиподами.

Когда приболел и перестал играть в эту игру, я позвонил ему домой. Он долго не отвечал, потом наконец жена ему сказала, что Сухоруков названивает, скучно. Он сам мне позвонил и мы разговаривали. Я на него ругался. Я сказал: «Не выдумывайте, хватит валяться…» Я не знала, что он очень болен. Я не знал, что это такой трудный путь, и все же говорил с ним таким тоном, желая вернуть его в наши ряды. Потому что мне казалось, что до сих пор сцена лечит…

Я не помню, что по крайней мере один раз поворчал на меня, а тем более, что сделал замечание — только в этом и не было. Я человек подвижный и провоцировал его часто на какую-то дискуссию. Но она не состоялась. Только я думаю, что мы были оба извлечь выгоду. И я рад, что он хотя имел возможность работать с ним на сцене.

Ольга Остроумова: «С ним просто сладко было играть»

— Насколько я в театре Моссовета, так мы с Юрой и партнеры. Это абсолютно прекрасный партнер. Мы немного привыкали друг к другу, потому что он человек очень точным, даже несколько суховатый, но это не для друзей. А для друзей, он был абсолютно открывался, и очень обаятельная, с юмором. Потом, когда мы уже притерлись друг к другу, то нам только сладко играть, мы хотели друг с другом играть. Мы и баловались, и импровизировали на сцене во время выступления, что не со всеми актерами может. И Юра подхватывал эту импровизацию. И выручали друг друга, и подхватывали. Вы знаете, он был рыцарем сцены, рыцарь, театр, абсолютно. Он так, как относился к каждому спектаклю, для каждой роли, роль ему.

Юра был рыцарь и поэт театрального искусства. Хотя в фильме, конечно, он замечательно сыграл Раскольникова в «Преступление и наказание», это его визитная карточка. Вы знаете, сколько я смотрю этот фильм, не могу оторваться. Кажется, что с каждым годом этот бизнес становится все пронзительнее, вдохновеннее, большой высоты.