Блог кулинара

Глeб Сaмoйлoв. Фoтo: Eлизaвeтa Гoлoвчaнскaя

— Глeб, The Matrixx – дoстaтoчнo жeсткий звук прoeкт. Нaскoлькo кoмфoртнo вaм рaбoтaть в aкустичeскoм фoрмaтe?

— Я нe стaвлю никaкиx рaмoк. Людям интeрeснo, a этo глaвнoe. Прeдыдущий кoнцeрт, кoнeчнo, был уникaльным – мы oбычнo игрaeм в элeктричeствo, и тeпeрь мы aктивнo рaбoтaeм нaд нoвым aльбoмoм, бoлee привычный для публики звук, нo oтличaeтся oт всex прeдыдущиx. Кaждaя группa пoлучaeт oсoбый, нe пoxoж нa другиe.

— Пoслeдний — «Рeзня в Aсбeстe» — эклeктичнa и пo звуку и пo сoдeржaнию, с кaкoй-тo стрaннoй ирoниeй и пoдтeкстoм. Чтo являeтся для вaс личнo?

— С oднoй стoрoны, ирoния присутствует в названии, с другой – это сожаление о потерянной мечты, который связан с воспоминаниями о моем детстве, которое прошло в городе Асбесте. Такая смесь тоски по потерянному раю, и в принципе, всегда присущей человеку, с тоской о светлом будущем, которое он потерял из-за физической и моральной резни, происходящей в обществе. Если мы говорим о The Matrixx в целом — это моя история, обо мне, о моих чувствах, от жизни, от мира.

— В чем музыкальный бэкграунд? От чего вы отталкиваетесь в плане звука?

— Он всегда разный, но я знаю, что иногда могут повторяться как поэт, потому что написал за свою жизнь уже очень много песен. Новые идеи и средства выражения, чтобы найти их все труднее. Часто в них те резонансные настроения, отношения к происходящим в стране и в мире, которые присутствуют во многих композициях The Matrixx.

— Можно ли вообще говорить о новом подъеме протестной волны в российской музыке?

— В музыке – да, в митинговом движении – нет. Пик активности был достигнут, в День России, сразу после событий на Болотной площади, когда шествие оппозиции в полиции оценкам приняли участие более 180 000 человек. Мы выступали тогда перед всеми этими людьми на Проспекте Академика Сахарова. В следующем году в этот день собралось только 8 000 человек. Разница более, чем очевидна.

— Многие музыканты, чье мнение о политической ситуации в России и в мире находится в противоречии с государственными, чувствовал сильное давление сверху, по крайней мере, на уровне отмены концертов. Вас как-то коснулась эта история?

— У нас до сих пор не было подобных проблем. Единственное, что в связи с изменениями в законодательстве, мы были вынуждены удалить из репертуара выступления в России песни, содержащие нецензурную лексику. И я использую очень редко, не в качестве междометий, и только в местах, где простыми словами выразить мысль или эмоции, уже невозможно. Говоря о давлении на музыкантов все еще впереди. У меня нет никаких светлых прогнозов. Наше общество семимильными шагами движется к тоталитаризму, я в этом глубоко убежден.

— Как появилась идея клипа «Живет» на 2014 год., где используются кадры событий, которые произошли на Площади?

— Его идея очень проста. Я знал людей, которые были там, а и русских, и украинцев. Я считаю, что в начале Майдан-это движение народа против опостылевшей власти, и этот шквал, который, если бы он был доведен до конца, может привести к иному результату. В конце концов, конечно, все превратилось в политические игры.

— Какую роль в такие времена, игра, искусство?

— Здесь нет однозначного ответа. Все зависит от восприятия. Я понимаю, что выжить в наше время гораздо более важным, чем купить билет на концерт. С другой стороны, кто-то искусство поддерживает в трудную минуту.

— Какие тенденции вы видите на российской музыкальной сцене? Разрыв между поп-и рок-музыке, например, все так же велика?

— Для меня поп-и рок – определение не жанра, а внутреннее состояние. Если человек говорит честно, откровенно и совершить конструктивную провокации по отношению к слушателю, то он может быть выражен в любой форме, на что и в каком стиле он ни играл. Так же обстоит дело и с фальшью – она может принимать самые разные формы, даже и гитарных рифов.

— Будет ли в русской музыке новые персонажи?

— Мне очень нравится петербург проект «Little Big». Хотя появился три года назад, я слышал совсем недавно, что очень приятно. Если говорить о тенденциях, сейчас происходит усвоение e-авангард – дабстепа, трэпа – в поп-музыку. Это некоторый культурный срыв, похоже на то, что произошло в 90-е: тогда поп-музыка стала активно использовать достижения рейв-культуры, в вещи, обесценивая их.

— Что в этой ситуации происходит с андеграундом?

— Он по-прежнему существует, несмотря на все смещения границ. Без него вообще было бы скучно жить. Конечно, сегодня многие говорят о том, что интернет сделал доступной любую музыку, таким образом, это уже не есть «ниже», а на поверхности. Но, он не будет вам песни новые и интересные группы только на нажатие пальцев, хорошую музыку и продолжать искать. Здесь все так работает принцип сарафанного радио.

— В то время, по вашему мнению, независимых музыкантов, чтобы было легче двигаться: 20-30 лет назад или сейчас?

— Трудно сказать. В конце 80-х годов, когда в период перестройки на смену бывшим кэгэбэшникам и коммунистам пришел новый, который только-только начала называться по-разному, они стимулируют развитие протестной рок-культуры, потому что это помогло им достичь своих конкретных целей. Теперь мы снова находимся в состоянии стагнации, которая все больше усугубляется.

Любое искусство – инструментальное, литературное или кто-либо другой – не может развиваться без провокации, преодолеть границы, разрушения некоторых кадров. Сегодня это никому не нужно, таким образом, для развития рок-музыки — тот, кто это должен быть в моем понимании, — почти невозможно. Тем более что в годы после перестройки было время, вырасти новое поколение, воспитанное в ханжестве и лицемерии, которыми насквозь пропитано все наше общество…

Я занимаюсь исключительно своими делами, не знаю, как выразить по-другому, и это главный смысл моей жизни.

— Вы видите, на молодых рок-сцене некоторых из его последователей?

— Я считаю, что в рок-музыке каждый индивидуален, каждый нужен, каждый имеет свою собственную специальную нишу, если, конечно, это настоящий творец.

— В прошлом году вы выпустили клип «Хорошая песня» в сотрудничестве с Линдой. С кем еще из коллег, было интересно работать?

— Самым интересным был первый тандем The Matrixx – лидер «Последних танков в Париже» Алексеем Никоновым. Он не только талантливый песенник, но и замечательный поэт. Мы друзья уже более десяти лет. В какой-то момент болельщики стали «бомбить» нас просьбами записать совместную песню, и в конце концов, мы это и сделали. Еще совместная работа с «B-2», «Барто», Васей Обломовым.

— В один момент оказался с Александром Ф. Скляром программу песен Александра Вертинского. Есть ли возможность снова обратитесь к классике?

— На самом деле это был музыкальный спектакль, где мы так вели себя на сцене и так распределяли песни, чтобы реальное ощущение диалога, что происходит между двумя различными Вертинскими. Существует также принял участие струнный квартет, оперная певица Алеся Маньковская, вдова Ильи Кормильцева. Я не уверен, что подобные события когда-нибудь повторить: это была довольно сложная в плане реализации и не очень коммерческий проект, так и продолжалась очень долго.

— В марте The Matrixx залито в семь лет – уже довольно внушительный срок. Как за это время разработала проект?

— Это происходило из альбома в альбом, имеют разные музыкальные настроения. В последний год изменился и состав: пошел Костя Бекрев, а на его место пришел Станислава Матвеева. Я вижу какой-то общий вектор развития группы, наблюдая за поворотами, и иногда у меня бывает настроение переслушать все наши альбомы от начала до конца. Я сейчас двигаюсь в другом, чем прежде, пилот для себя направлении.

— Вашу команду, как только она появилась, называется супер-группа, потому что в его состав вошли музыканты, уже имеющие опыт и статус в рок-музыке. Вас это не расслабляло? Были ли вы уверены в успехе?

— Нет, мы не были ни расслаблены в отношениях, они не были уверены в успехе, потому что они стали играть совершенно другую музыку, которая ни в коем случае не является продолжением того, что делала «агата Кристи».

— Вы скучаете по ней?

— Нет, абсолютно. Ностальгия посещает только некоторых слушателей, которые живут в эмиграции – в Израиле, Америке, Германии, например… Я понимаю, что для них песни «Агаты Кристи» — это музыка, под которую они визжали и отрывались в юности, но не весь, а времени, альбом «Опиум» в 1995 году. и «Ураган» 1997-го. Позднее творчество группы они не видят и не воспринимают уже тогда, когда мы ездили в зарубежные туры. А так эта аудитория по-прежнему приходит слушать любимые шлягеры. В нашей стране ситуация иная: я вижу, что в центральной части бывшего СССР уже сформировалась широкая аудитория The Matrixx. Фанаты, которые любят эти песни, и есть наша надежда.